Когда чужая забота становится обузой: история одного семейного ужина, изменившего всё

Светочка, моя мама звонила. Муж Светланы, Захар, сделал паузу.Приезжает к нам на ужин. С внучкой. Завтра.

 

Да? Ну ладно. А что они до выходных не дотерпели? Завтра четверг, еще два дня и суббота, удивилась Света.
Не знаю, наверное, есть какое-то срочное дело.
Ладно, не отказывать же. Пусть приезжают.
Весь вечер женщина смотрела новые рецепты, чтобы чем-нибудь удивить свекровь. Отношения между ними были ровными, но иногда логика и поступки Василисы Владимировны возмущали Светлану до глубины души.
На следующий день Светлана ушла с работы раньше и приступила к приготовлению кулинарных шедевров.

 

У нас пир горой? А что за повод?  дочь Светланы и Захара, Настя, повела носом, вдыхая запах грибного соуса, кипящего на плите.
Бабушка приедет.
Зачем?
Тебя проведать, соскучилась она! немного преукрасила Светлана.
Настя с Василисой Владимировной практически не общалась. Как-то не роднились. Свекровь предпочитала проводить время с младшей внучкой, Ирочкой.
Василиса Владимировна оправдывала такое поведение тем, что когда Настя была маленькой, женщина еще не могла полностью посвятить себя старшей внучке, потому и не уделяла ей время. Ирочка же родилась в «удобный» момент: когда Василиса Владимировна перевелась на новую работу с более свободным графиком. Поэтому свекровь всегда и везде была с Ирой: а та, как хвостик, повсюду таскалась за бабушкой.

 

Ситуацию осложняло то, что зять Василисы Владимировны погиб несколько лет назад, и дочь была вынуждена работать, чтобы содержать Иру. Бабушка понимала это и с готовностью шла на помощь, а временами заставляла и других членов семьи оказывать посильную помощь вдове с дочкой, потерявших кормильца. Василиса Владимировна настаивала и на том, чтобы Захар помогал сестре по мере возможности, частенько напоминая ему о долге перед семьей.
Светлана не возражала. Она и сама подкидывала племяннице мужа на конфеты, отдавала Настины вещи, которые могли подойти Ирочке на вырост. Но к сожалению, все чаще помощь воспринималась не как благо, а как обязанность. Это смогла понять даже Настя, хотя ее жизненный опыт был ограничен юным возрастом.
Мама, ты разве спагетти варишь не к столу? Не надо мне лапшу на уши вешать! Бабушка никогда не приходит просто так. Наверняка явится снова что-нибудь выпрашивать для Ирочки. Я свой телефон не отдам. Даже не просите. Я еще немного подкоплю, подработаю на каникулах, а к осени продам его, чтобы купить себе новую модель, предупредила Настя.

 

 

Это понятно, дочка. Никто не будет твои вещи отбирать.
Ну если так, то ладно. Пусть приходят на ужин, «смилостивилась» дочь.
Разрешаешь? Тогда надевай фартук и помогай мне накрывать стол, сказала Светлана.
Василиса Владимировна с Ирочкой пришли ровно в семь. Пунктуальности свекрови было не занимать. Она принесла к столу банку варенья, которую закатала год назад. Она поставила пыльную банку в центр стола, а пакет протянула невестке.

 

Вот, в него положи вещи, которые вы приготовили для Иры.
Какие вещи? не поняла Света.
Как это какие? Я Захару все сказала. Нам нужна обувь. Новая, неношеная. У Иришки нога вымахала, размер Настиной ноги догнала. Анастасия, поди сюда! позвала бабушка.
Зачем?
Ножку дай. Будем измерять.
Настя скривилась. Ей незачем было угождать бабушке. Поэтому она просто развернулась и вышла из кухни.
Плохая ты мать, Светлана! Не научила Настьку быть отзывчивой. Что стоит ногу измерить? Две секунды. Ладно, вон ее тапочки лежат, сейчас проверим. Ириша, ну-ка примерь.
Женщина заставила внучку примерять тапочки Насти. Как не пыталась Светлана убедить, что носить и мерить чужую обувь негигиенично, Василиса Владимировна словно не слышала разумных доводов. В ее голове сидела идея «фикс»: собрать Иришку в поездку, которую они с дочерью распланировали загодя.

 

Не знаю, с чего вы взяли, что я плохая мать, но я стараюсь, обиделась Светлана, но тарелку со спагетти и соусом подвинула ближе к гостям. Иришка уплетала макароны так, что за ушами трещало.
В таком случае подбери для племянницы несколько комплектов одежды и обуви, отдала распоряжение свекровь. Захар сказал, что вы с дочкой недавно на шопинг ходили…
Ирина тем временем доела спагетти, и сама полезла инспектировать шкафы. Девочка была не слишком воспитанной, можно даже сказать, разбалованной.
Баб, гляди-ка какие! Девчонка вывалила из коробки Настины новенькие босоножки на небольшом каблучке.
Ну да, ничего такие. Примерь!
Светлана даже замерла от такой наглости.
А вот к ним сумочку нашла! глаза племянницы заблестели. Мне мамка такие вещи никогда не купит, она говорит, что рано мне еще носить каблуки. призналась одиннадцатилетняя Ириша.

 

Она открыла сумочку Насти и полезла внутрь.
Так, я не поняла! Какого лешего происходит?! Настя выбежала из своей комнаты и резко выдернула из рук двоюродной сестры свою новую сумочку.
Ты чего, Насть? Ирина скорчила недовольное лицо. Тебе мамка с папкой купят еще хоть десять таких! А мне некому покупать! Я сирота.
Сирота это та, кто в детдоме живет, у кого нет ни родителей, ни бабушек! А ты  просто нахалка наглая! Настя злобно посмотрела на Иру, а потом перевела взгляд на мать. Я после этой «шелудивой» туфли не буду носить! У нее ногти грязные, а от ног несет за километр!
Настя… Светлана хоть и не была на стороне наглых родственников, но дерзить дочь не учила.

 

Совсем распоясалась, девочка! Никакого такта и воспитания! в спор влезла свекровь.
Знаешь, бабуля, ты меня не учи. Забирай свою любимую внучку и чеши в магазин, там и покупайте сумочки! Это, кстати, моя порция спагетти. Настя забрала тарелку из-под носа у гостьи, взяла сумочку и ушла в свою комнату, хлопнув дверью.
Светлана даже не знала, что сказать. Поведение семейных ее, мягко говоря, удивило.
А ты еще спрашиваешь, почему я ее с собой не беру никуда. Вот потому и не беру: хамло выросло. Девице уже замуж скоро, а она для ребенка ерунды пожалела! В общем, чтобы такого не повторилось, я Захару скажу, чтобы денег перевел на племянницу. Нам в пятый класс собирать ее, надо школьные вещи.

 

Василиса Владимировна, у меня подруга есть, она недавно сказала, что вещи раздает. Ее дочь за лето выросла, и ей мало стало то, что они купили в прошлом году…
Ты хочешь, чтобы нашу Ирочку на смех подняли в классе? Безотцовщиной звали?! Василиса Владимировна скривилась. Зачем ей старье, тем более с чужого ребенка. Может она, как твоя Настя сказала, «шелудивая»?
Девочка здорова. Вещи в отличном состоянии. К тому же прежде чем примерять, можно все постирать и отгладить.
Ну не знаю.
Баб! Я не хочу чужие трусы донашивать! Мне надо все новое! Я уже в корзину на маркетплейсе накидала кофточек, юбочек. Надо просто оплатить, с деловитым видом призналась Ирина.
Да? А можно взглянуть? Что там за кофточки-юбочки?
Ну да. Вот, девочка протянула свой смартфон, и Светлана ахнула.
На сто тысяч шмотья! Да я зарабатываю меньше!
Ну не обязательно все это покупать. Можно частично…
И вещи, по-моему, не по возрасту. Куда тебе такая короткая юбка? В школу в ней не пустят!
Ой, ну что вы как мамка? Я лучше знаю, что мне надо.
Да? Тогда иди и зарабатывай, раз лучше знаешь

 

 

Василиса Владимировна возмущённо выпрямилась, будто в ней проснулся дух полковника в отставке.

Светлана, ты совсем с ума сошла! Это ребёнок! Одиннадцать лет ей! Как ты можешь говорить такое?

А как ты можешь позволять ей себя так вести? — не выдержала Светлана. — Ребёнок — не повод воспитывать потребителя, которому все должны. Сначала она хозяйничает в чужом доме, потом на сотню тысяч шмоток кидает в корзину, а завтра что? Машину у Захара попросит?

Она сирота! торжественно повторила Василиса Владимировна, как будто это должно было отменить всё происходящее.

У неё мать есть. И ты. И школа бесплатная. А ещё — мозги. Или должны быть, — с нажимом добавила Светлана.

Ирина, чувствуя, что атмосфера не в её пользу, надулась и ушла в коридор — переписываться с кем-то в телефоне.

Я сказала Захару, он поможет, с нажимом повторила свекровь.

Захар  мой муж. А не банкомат для вашей семьи, спокойно, но твёрдо сказала Светлана. И ты ему, между прочим, уже третью «школьную помощь» за лето рисуешь. Не слишком ли часто?

Света, не тебе судить, кому и как помогать! Мы семья!

А Настя не семья? Почему ты её игнорируешь? Почему она должна всё время уступать Ирочке? А как же её интересы?

 

 

 

Василиса Владимировна посмотрела на невестку, как на бунтовщицу.

Видно, зря я к вам пришла. Разучились люди быть благодарными!

Благодарность это не обязанность. А уважение не одностороннее движение, ответила Светлана и резко встала из-за стола. Если ты пришла за ужином и поддержкой оставайся. Если пришла с претензиями и списком покупок  дверь знаешь.

 

 

Ирина выбежала в кухню.

Баб, пойдём отсюда! Тут нам ничего не дадут! Лучше домой, к мамке!

Вот именно. Лучше домой, спокойно сказала Светлана. А на прощание заберите варенье. У нас своё есть.

Василиса Владимировна обиженно поджала губы, но варенье всё-таки взяла. Через несколько минут за ними хлопнула входная дверь.

Светлана медленно выдохнула. В тишине из своей комнаты вышла Настя.

Мама, ты сегодня была круче, чем все супергерои Marvel. Даже Чёрная вдова нервно курит.

 

 

Светлана устало улыбнулась.

Спасибо, доченька. Я просто устала быть удобной.

А я тебе помогу. Давай вместе список продуктов составим. Мы ж всё-таки теперь «сами с усами», да?

Светлана подошла и крепко обняла дочь.

Да, солнышко. Мы сами с усами. И с мозгами. Нам этого хватит.

 

 

На следующее утро Захар молча перевёл деньги своей сестре. Но вечером сел с женой на кухне, поставил чайник и тихо сказал:

Свет… Спасибо, что не молчишь. Я знаю, это тяжело.

Светлана улыбнулась.

Ну что ты. Главное чтобы ты не забыл, кто твоя семья. А уж остальное  разберёмся.

И в этой простой кухне, где вчера бушевал семейный ураган, вдруг стало тихо и тепло

На следующий день Светлана пришла с работы немного уставшая, но спокойная. Настя уже была дома мыла посуду под музыку и напевала себе под нос. Захар задерживался, что случалось нечасто.

Когда он наконец пришёл, его лицо выдавало тревогу. Он снял куртку, медленно подошёл к столу и сел, не говоря ни слова.

Что-то случилось? тихо спросила Светлана.

 

 

Захар кивнул.

Мама позвонила. Сказала, что ты устроила «истерику» и унизила Ирочку. А ещё… что я подкаблучник.

И ты, конечно, веришь? сдержанно спросила Светлана.

Нет, устало выдохнул он. Я не слепой. Я вижу, что мама с каждым годом всё больше давит. Я тоже устал. Особенно после того, как она мне сегодня скинула скрин корзины с маркетплейса. Написала: «Нужно до понедельника». Как будто это приказ.

Так скажи ей: нет. Просто «нет». И всё.

Я так и сделал, тихо сказал Захар. Сказал, что не будет никаких переводов. Что с нас хватит. Мама сбросила звонок. Потом ещё раз набрала уже с истерикой.

 

 

Светлана наливала чай. С каждой его фразой напряжение в ней отпускало.

Я не знаю, правильно ли поступаю,  добавил он. Но больше не хочу, чтобы в нашем доме кто-то хозяйничал без спроса. И чтобы Настю гнобили.

Светлана посмотрела на мужа. Он не был героем в сияющих доспехах, но в этот момент она поняла  он стал на их сторону. Полностью.

Правильно, Захар. Мы не обязаны быть спасателями семьи. Особенно, если нас потом называют «плохими».

Я не хочу терять маму. Но и свою семью рушить не дам.

Они сидели молча, слушая, как в соседней комнате Настя что-то напевает под музыку. И эта простая домашняя тишина казалась настоящим счастьем.

 

 

А у Василисы Владимировны в тот же вечер случился другой разговор. Её дочь, мать Иры, пришла с работы поздно и устало скинула сумку у входа.

Мам, ты чего такая злая?

Светлана мне отказала! Захар тоже! Я думала, они помогут. А они…

А может, они просто устали, мам? Сколько можно? Ты же сама говорила, что всё ради Иры. А она у нас вон как себя ведёт чужие вещи хватать, хозяйничать, требовать…

Она девочка! Хочет выглядеть красиво! А Настя что, одна что ли имеет право на обновки?

Мам, хватит. Мы и так много от них получили. Может, пора самим что-то делать?

Василиса Владимировна впервые замолчала. Потом села в кресло и прикрыла глаза.

Я просто хотела, чтобы Ира не чувствовала себя хуже других.

Но ты делаешь это за счёт других. А это не работает.

 

 

Прошло несколько дней. Светлана не ждала звонков от свекрови и не писала первой. В семье стало тише. Дом зажил без напряжения. Настя помогала по дому, училась готовить, а на выходных они с мамой и папой пошли покупать ей летнюю куртку по акции, но именно ту, которую она хотела.

А вечером того же дня раздался звонок в дверь.

Кто там? осторожно спросила Светлана.

Это я… мама… послышалось за дверью.

Светлана переглянулась с Захаром. Он встал и пошёл открывать.

На пороге стояла Василиса Владимировна. Без Иры. Без пакетов. С пустыми руками. И с опущенными глазами.

Я… можно?

Проходи, сухо сказал Захар.

Я не за вещами. Я просто… подумала. Может, я перегнула палку. Может, и правда Иру балую. И вас давлю… она посмотрела на Светлану. Я не враг тебе. Просто… хочу, чтобы у всех было хорошо.

 

 

Светлана кивнула.

Тогда давай начнём с честного разговора. Без приказов. Без упрёков.

Василиса Владимировна опустилась на табурет.

Согласна.

На кухне снова закипел чайник. И, возможно, с этого началось настоящее перемирие — без нажима, но с границами. С уважением. И с надеждой

Светлана поставила на стол чашки, положила нарезанные лимоны в блюдце. Чайник закипел, и в кухне повисли влажные клубы пара, смешавшиеся с запахом печенья и жасмина. Василиса Владимировна сидела тише воды, глядя на чай, будто в нем можно было разглядеть, где же она свернула не туда.

Я не хотела портить отношения, выдавила она наконец. Просто… когда зять погиб, я обещала себе, что не дам им пропасть. Ирочке и дочери. Я всю жизнь старалась держать семью, быть опорой.

А в итоге подавили всех, кто рядом, мягко, но твердо сказала Светлана. Мы ведь не против помочь. Просто не готовы больше терпеть принуждение. Или несправедливость.

И двойные стандарты, подал голос Захар. Почему Настя у вас всегда «не такая», а Ира  «звезда»?

 

 

Василиса Владимировна покраснела.

Может, я и правда перегнула. Может…она сглотнула,  я пыталась сделать из Иры вторую внучку, забывая, что первая уже есть. Что вырастила ее ты, Светлана. Хорошо вырастила.

Светлана не ожидала такого признания. Захар тем более.

Мама, а Ира в курсе, что ты сегодня у нас?

Нет. Я сама решила прийти. И, знаете… я поговорю с ней. Настоящий разговор. Чтобы понять, как мы дальше живем. Хватит избалованности. Пусть знает, что всё в жизни дается трудом, а не через крики и «корзины» в телефоне.

 

 

В этот момент дверь приоткрылась, и в кухню заглянула Настя. Она, видно, давно стояла в коридоре и слушала.

У вас тут собрание примирения?

Светлана поманила дочь рукой.

Иди. Мы тут чай пьем. Без босоножек и ультиматумов.

Настя села, настороженно покосившись на бабушку.

Я вела себя грубо. Но я защищала свое. И… маму. Она часто молчит, но я вижу, как ей тяжело.

Ты поступила как взрослая, Настя, кивнула бабушка. Иногда взрослым стоит поучиться у молодежи прямоте.

 

 

Неловкая пауза повисла в воздухе, но тут Светлана улыбнулась:

Значит так. Мы не друзья, не подруги. Мы семья. И, если хотим дальше быть рядом, нам придется договариваться. Без «должна», без давления. Только по любви. По желанию.

По уважению, добавил Захар.

И по здравому смыслу, сказала Настя, отпивая чай.

 

 

Василиса Владимировна подняла чашку:

За здравый смысл тогда.

Все улыбнулись. Ничего волшебного не случилось. Не было слез или объятий. Но было главное готовность услышать друг друга.

 

 

Через месяц Ира пришла в гости сама, без капризов. На ней была скромная, но симпатичная одежда. Она села рядом с Настей, протянула ей пакетик:

Мам сказала, это тебе  с прошедшим. Я там открыточку положила. И шоколад.

Настя взяла пакет молча, но кивнула.

Спасибо. Садись, макароны будешь?

Буду,  улыбнулась Ира.  Только не твою порцию, обещаю.

Все засмеялись.

И хотя впереди были новые сложности, недоразумения и испытания, в этой семье снова научились главному говорить. И слушать.

А еще смеяться. Вместе.